Я сказал тебе правду. Правду — если смотреть на неё с определённой точки зрения
vk.com/@sergeylukyanenko-vechnyi-dozor-prolog
Вечный дозор. Пролог.
читать дальшеПролог
Очень долго, ещё с советских времён, здесь была кулинария. Работали в ней две женщины, работали всегда, сколько я себя помню, работали в будни и выходные, будто даже и в отпуск не уходили. В старых громыхающих холодильных витринах, под помаргивающими лампами дневного света лежали салаты – вначале в эмалированных корытцах, потом в пластиковых контейнерах. Салаты женщины делали сами, в закутке за торговым залом. Всегда можно было попросить сделать какой-нибудь особый салат к празднику, добавить побольше мяса или поменьше майонеза. Впрочем и стандартный ассортимент был вкусным. Вот выпечка была привозная и не всегда удачная, хотя пирожки с капустой я любил.
Помимо салатов и выпечки магазинчик продавал мясные полуфабрикаты (можно было купить и кусок сырого мяса), соки и воды, овощи и фрукты. Картошка и лук лежали в контейнере у самого входа, помидоры и огурцы в холодильнике. Не было только алкоголя, никакого, даже пива. Кажется, у продавщиц были с выпивкой какие-то свои счёты, на предложение начать продавать хотя бы пиво они лишь улыбались и отсылали в соседний магазин. За тремя высокими столиками у окна почти всегда кто-то ел – салат из контейнера, котлету по-киевски, бутерброды с толсто нарезанной колбасой. Здесь любили перекусить менты из патрульно-постовой службы, а они всегда знают, где в окрестностях можно поесть безопасно, вкусно и недорого.
А потом, буквально в несколько дней, лица женщин помрачнели, они распродали все товары в полцены и исчезли – уступив место магазину из быстрорастущей торговой сети шаговой доступности «Розовое».
Здесь тоже можно было купить картошку или яйца. Но основной товар «Розового» продавался в стеклянных бутылках и жестяных банках. В отличие от кулинария они могли оплачивать подорожавшую в кризис московскую аренду.
Я стоял у плотно набитого винными бутылками шкафа и размышлял. Молодой продавец по имени Бекзод, давно уже здоровающийся со мной за руку, наблюдал за мной краем глаза. Он знал, что я не люблю советы, но искренне хотел облегчить мой выбор.
Впрочем, его свойственный узбекам торговый талант не остался без применения.
- Скажите, а какое бы вино посоветовали? – поинтересовался прилично, но небогато одетый мужчина средних лет. В руках у него был старенький портфель, делающий его похожим на преподавателя. – Мне в подарок, я сам не очень разбираюсь, я больше крепкое…
- Красное, белое, розовое? Сухое, сладкое? – обрадовался Бекзот.
- Да я даже не знаю, но человек в вине разбирается, надо хорошую бутылочку подарить…
- Ценовой диапазон?
- Ну… до тысячи…
- Портвейн есть хороший, «Массандра». Сладкий, вкусный!
Я вздохнул и повернулся к покупателю. Сказал:
- Добрый день. Могу я дать вам совет?
Мужчина окинул меня оценивающим взглядом, приободрился и кивнул.
- Вот, смотрите, - я снял с полки бутылку. – Восемьсот рублей. Это цена по акции, обычно дороже. За эти деньги вы купите замечательный новозеландский Совиньон Блан. Новозеландский Совиньон уникален, он обладает характерным, незабываемым цветочным вкусом, лёгким, ароматным, с нотками черносмородинового листа, крыжовника, цитрусовых.
- Это всё туда добавляют? – неловко спросил мужчина.
Я улыбнулся.
- Ну что вы. Только виноград. Но Совиньон – терруарное вино, его характер зависит от местности. Особенность новозеландских, да ещё и из региона Мальборо – именно такой, свежий и хрустящий вкус. Ничего лучшего за эти деньги вы в Москве не купите. Если человек разбирается, то он будет рад.
- Спасибо, - расплывшись в улыбке мужчина взял из моих рук бутылку и протянул продавцу.
- Мою скидку ему пробей, - попросил я. – Дать карточку?
Бекзот махнул рукой и пробил вино со скидкой.
- Спасибо огромное! – воскликнул мужчина, бережно пряча бутылку в портфель. – Выручили! Повезло мне попасть на знатока!
- Да не за что, - ответил я любезно. – Бекзот, дорогой, мне как обычно – бутылочку водки подешевле. Но только чтобы не палёная была! И сырок плавленый, «Дружба».
Засунув бутылку водку и сырок в карман куртки, я вышел из магазина, оставив покупателя в полном замешательстве посреди торгового зала.
Уже стемнело. Осень в этом году выдалась тёплая и долгая, но бабьему лету всё-таки подходил конец. Ещё день-два – и температура переползёт через ноль.
Хорошо, когда прохладно. Когда ноль – так просто замечательно.
А что делать, когда слишком жарко? Ничего. От жары не спрячешься, особенно, если жар в тебе.
Я стал спускаться с невысокого крыльца, придерживая рукой оттопыривающийся карман.
- Антон Сергеевич! – окликнули меня от дверей магазина.
Странно. Голос не Бекзота и не покупателя, а больше в магазинчике никого и не было.
Хотя точнее будет сказать, что я никого не видел.
Сойдя с последней ступеньки я обернулся.
У дверей, в розовом свете вывески, стоял молодой, немного за двадцать, парень. Лицо было мне незнакомо. В руке парень держал банку пива.
- Слушаю вас, - сказал я.
- Антон Сергеевич, вы меня не узнаёте?
Я покачал головой.
- Мы давно виделись. Пятнадцать лет назад.
Я присмотрелся к парню повнимательнее. Тот тем временем спустился, остановился рядом, неловко переминаясь с ноги на ногу. Обычный молодой парень. Джинсы, куртка, высокие ботинки – молодёжь такие любит, на голове берет – это необычно, но не более того. Лицо самое заурядное, с лёгкой щетиной. Не бреется, а стрижётся триммером, хотя и очень коротко.
- Если ты выглядишь на свой возраст… - сказал я. – Да. Я знаю кто ты.
- Вы меня узнали? – искренне порадовался парень.
- Нет, конечно. Дети в десять лет обычно не похожи на себя взрослых.
Я повернулся и пошёл по переулку. Парень двинулся рядом, молча, и это мне понравилось.
- Любопытно? – спросил я через минуту.
- Ага, - очень непосредственно ответил парень.
- В магазине я тебя не видел, но ты вышел вслед за мной. Значит, либо отводил глаза, что умеют вампиры и оборотни, либо прятался под заклинанием, что умеют маги, либо был в Сумраке, что свойственно всем Иным. В любом случае ты – Иной.
- Здорово! – обрадовался парень. – А дальше?
- От тебя ничем не пахнет. Совершенно. Никаких одеколонов. И ты не бреешься, а стрижёшься, вероятно, чтобы не пользоваться даже кремом после бритья. Это очень характерное поведение для оборотня.
- Вампиры тоже не любят бриться, - осторожно сказал парень. – Не знаю правда, почему.
- В зеркалах не отражаются, - пошутил я. – А если серьёзно – им неприятно прикосновение острого металла. Это скорее психологическое явление, но оно существует. Однако вампиром ты не являешься, ты украл в магазине пиво, а вампиры не переносят алкоголь. Пиво их не убьёт, конечно, но пить его вампиру смысла нет.
- Я не украл, - кажется, парень покраснел.
- Ага, позаимствовал. Потом деньги занесёшь… Не бойся, мораль читать не стану, в Дозор сообщать тоже… Итак, у нас есть молодой оборотень, которого я знал пятнадцать лет назад. Это сильно сужает выбор. Подмосковье, детский лагерь, вожатый Игорь, инициировавший когда-то трёх детей, больных лейкемией… Игорь жив?
- Жив! - обрадовался парень.
- Он был из Сергиева Посада, - продолжал я. – Один из мальчишек тоже оттуда, не помню, как его звали…
- Петя.
- Оборотни не любят менять место жительства. Так что Петя, наверное, там и живёт. А второго мальчика звали Антон, как меня. Наверное, это ты и есть.
- Правильно, - парень рассмеялся. – Я ваш тёзка. Здорово вы всё разложили!
На лесть даже Иные слабы, что уж говорить о людях. Мне было очень приятно.
- Ладно, рассказывай, зачем меня караулил, - сказал я. Мы остановились перед перекрёстком, как раз загорелся красный свет, а он здесь долгий. – Мне к себе идти пять минут, а домой я тебя не приглашу, уж извини.
- Да я и подойти не смогу, - обиженно сказал Антон. – У вас знаете сколько амулетов и заклинаний на доме навешано?
- Знаю, - ответил я.
- А на вас я ничего не чую, - признался оборотень. – То есть я понимаю, что на вас дофига всего есть, но у меня силы не хватает почувствовать.
- Давай, давай, спрашивай, - сказал я. – Ты хочешь спросить, как погибла Галя?
Парень помрачнел. Неохотно сказал:
- Нет. Я знаю, как она погибла. Спасала вас. Она в вас влюблена была немножко.
- Не без того, - признал я. – Ну так зачем меня искал? Насколько я знаю, ко мне не рекомендовано приближаться, тем более в Сумраке.
- Это рекомендация, а не приказ, - пояснил Антон. Загорелся зелёный свет, мы перешли улицу. – И вы не думайте, я… в общем, я знаю, что вы нас всех спасли пять лет назад. И Светлых, и Тёмных. Нас спасли, а сами лишились магической силы. Мы все вам обязаны.
- Верно, - подтвердил я. – Начисто. Благодарности принимаются, комплименты приветствуются. Я герой.
- Я вам хочу помочь, - тихо сказал парень.
Я остановился и с любопытством посмотрел на него.
- Несправедливо, что вы стали обычным человеком, - упрямо сказал мой тёзка. – Вы были хорошим Иным, хоть и Светлым. И к нам, низшим, хорошо относились. Без предвзятости. И это неправильно, что вы теперь…
- Бухаю водку? – спросил я.
- Старитесь, - тихо сказал парень. – Живёте короткую и пустую человеческую жизнь.
Я развёл руками. Осторожно, чтобы бутылка из кармана не выпала.
- Ты вроде сам сказал, что мне все обязаны. Все – это Ночной и Дневной Дозоры, причём не только московские. А также пресветлый Гесер. И претёмный Завулон.
То, что глава Дневного Дозора – мой дедушка, я говорить не стал. Ещё хлопнется в обморок или убежит, перекинувшись в волка посреди Москвы.
- Ещё моя жена – Высшая Иная, - сказал я. – А моя дочь – Абсолютная Волшебница. Как ты думаешь, если бы существовала возможность вернуть мне способности Иного, остался бы я человеком?
Антон явно колебался. Потом сказал:
- Это мне не по рангу, но так случилось, я знаю… про «Фуаран».
- Да, - кивнул я. – Книга, написанная безумной волшебницей Фуаран. Содержащая единственный способ превращения человека в Иного. Я как-то попал под это заклинание, поднял уровень. Беда в том, что потом книга сгорела.
- Я знаю, что её восстановили, - тихо сказал Антон. – Одна девочка-маг, у неё особые способности…
А вот это ему точно было не по рангу знать.
Но у оборотней – свои тайны и свои отношения. В закрытом интернате, где случилась та история, были разные Иные. В том числе и оборотни. На каждый роток не накинешь платок, особенно если этот роток – огромная зубастая волчья пасть.
- Не работает, - коротко сказал я.
Антон смотрел на меня и упрямо ждал уточнений. Я вздохнул. Кивнул на пустую трамвайную остановку. Парень понял, мы прошли к остановке, уселись рядом на скамейке. Вполне мирная картина, то ли двое запоздалых прохожих, то ли отец с сыном. Молодой оборотень с хлопком открыл банку, глотнул пива и выжидающе посмотрел на меня.
Молодец парень. Умеет слушать. Не каждому такое дано.
- Ты знаешь, как устроен мир? – спросил я доверительным тоном. Достал из кармана перочинный нож, сырок, развернул его, нарезал на ломтики и положил на скамейку между нами. – Угощайся, кстати.
- Спасибо, - взяв ломтик плавленого сыра вежливо ответил Антон. – Да, знаю, я учусь в МГУ на физмате.
- Ух ты! – искренне порадовался я. – Хочешь докопаться до сути всего? Одобряю.
Открыв бутылку водки я плеснул чуть-чуть на ладони, растёр, понюхал. Сивухой не пахло, водка была приличная. Антон болезненно поморщился, глядя на меня.
- Но я о другом. О нашем мире, мире Иных.
- В общих чертах, - осторожно сказал Антон.
Какие нынче оборотни пошли культурные! Просто удивительно, как похорошела Москва при Собянине!
- Если в общих чертах, - сказал я, - то всё живое, а в особенности разумное, то есть люди, имеет некую «магическую температуру». Мы, люди…
У парня опять дрогнуло лицо.
- Мы, люди, имеем некую среднюю температуру, назовём её условно «тридцать шесть и шесть». Это магическое тепло изливается в пространство. Если у одного человека «тридцать шесть и шесть», а у другого «тридцать шесть и пять», то возникает небольшой градиент энергий, магическая сила начинает в человека вливаться и он, при определённых условиях, может ей манипулировать. Конечно, на одной десятой градуса особенных чудес не сотворить. Но какие-то догадки, какие-то предвиденья, какие-то мелкие чудеса и тут возможны. А вот если магическая температура у человека значительно ниже нормы, допустим - тридцать пять, ты мы называем такого человека… Как называем?
Я сделал маленький глоток. Водка обожгла горло. Я проглотил горячий комок, заел сырком.
- Называем «Иным», - тихо сказал Антон.
- Верно. Иным седьмого уровня. Если эта температура ещё ниже, допустим тридцать… никто всерьёз градацией не занимался, приборов у нас таких нет, видишь ли, может ты придумаешь… То будет у нас Иной шестого уровня. Или пятого. Будет он непроизвольно сосать энергию у всех встречных-поперечных, как вампир кровушку. И научится творить чудеса, проходить на иные уровни реальности. Как-то так. Высшие Иные – у них температура градуса два-три. А у моей дочки – ноль целых ноль десятых. Ясно?
- Ясно.
- Книжка «Фуаран» не приводит температуру к какой-то определённой величине. Она её понижает градусов на десять-пятнадцать. Понимаешь? Человек становится Иным. Средненьким Иным. А Иной высокого уровня может даже стать Высшим. Понятно?
Парень снова кивнул.
- Процесс нельзя повторять бесконечно, - добавил я. – Эффект слабеет, будто организм адаптируется к воздействию. Так вот, мой дорогой юный друг. Моя магическая температура слишком высока. Этим волшебным аспирином её не сбить.
- Сколько? – хмуро спросил Антон.
- Нечем измерить. Может сто. Может тысяча. Может миллион. Ты это сам-то чувствуешь?
Оборотень кивнул:
- Я какой-то взбудораженный рядом с вами. Кажется, могу горы свернуть.
- Это ещё ничего, - подбодрил я его. – Ты оборотень, у вас всё несколько сложнее устроено. Маги просто дуреют при длительном общении. И чем сильнее маг, тем ему тяжелее.
- Поэтому вы живёте один? – прямо спросил Антон.
Я кивнул.
- Да. Поэтому.
Мы помолчали. Я сделал ещё один маленький глоток, закрыл бутылку и поставил на скамейку. Сказал:
- До утра подберут. Я думаю, все местные бездомные знают, что здесь порой оставляют дешёвую, но хорошую водку.
- Так вы не собирались всю бутылку выпивать? – обрадовался парень.
- Да ты что! Я же человек, мне пить вредно. Ну, спасибо тебе за беседу, всегда приятно поговорить с хорошим законопослушным Тёмным…
- Антон Сергеевич, позвольте мне вас укусить! – выпалил парень.
Я расхохотался. На самом деле я с самого начала догадывался, с чем он пришёл.
- Ты думаешь, что сможешь меня обратить?
- Вам даже не обязательно Тёмным становиться, - умоляюще сказал Антон. – Будете Светлым оборотнем. Перевёртышем, как они себя называют. Несправедливо, что вы... так…
Я задумчиво почесал себя пальцем по шее – там, где едва-едва угадывались два рубчика от вампирских клыков.
- И это не поможет, Антошка. Меня не обратит ни укус вампира, ни укус оборотня. Я слишком горячий.
- Вы пробовали, - пробормотал мой тёзка. – Так вы уже пробовали!
- Пробуют суп из кастрюли, - сказал я. Встал. – Спасибо, на самом деле – огромное тебе спасибо! Ты хороший парень. Постарайся не жрать людей, ладно?
Я похлопал его по плечу и пошёл к дому.
Мой юный Тёмный тёзка остался сидеть на остановке, ссутулившись и держа в руках банку. Огорчительно, да. Понимаю.
Живу я сейчас в однокомнатной квартире в доме напротив прежнего. Квартиру мне дали от щедрот обоих Дозоров. Предлагали дом за городом, потом нормальную трёхкомнатную в элитном доме рядом с прежним жильём. Но я упёрся как баран и выбрал самую простую и маленькую однушку, из окна которой видны окна прежней квартиры.
Гесер считает, что это проявление свойственного мне альтруизма. Завулон прямо сказал, что это доказательство моей глупости.
Но всё гораздо проще.
Любая нормальная квартира была бы признанием того, что моё нынешнее состояние – навсегда. И я говорю не о том, что я теперь человек, с этим-то я смирился, это и впрямь навсегда, до самой смерти.
Беда в том, как я и сказал славному молодому оборотню, что я слишком горячий. С одной стороны я источник Силы для жены и дочери. Но Силы в городе и так много. В какой-то момент я понял, что они захлёбываются в сочащейся из меня энергии. Это словно общаться с человеком, страдающим биполярным расстройством, когда он в маниакальной фазе. Вначале общение захватывает. Перед тобой остроумный энергичный собеседник, который всё время что-то говорит, придумывает, хватается за тысячу дел сразу и как ни странно часть из них доводит до конца. Это даже интересно первые два-три дня. Потом устаёшь.
Когда я понял, что Светлану и Надю обжигает идущая от меня энергия – я стал жить отдельно. Очень надеясь, что это временно, что либо моя температура упадёт, либо они приспособятся.
Температура не упала и я уже понял, что она никогда не упадёт.
Приспособиться они тоже не смогли.
Так что теперь я – воскресный папа. Я прихожу к ним вечером в субботу и ухожу вечером в воскресенье. Это мои девочки способны выдержать. Если прихожу вечером в пятницу, то к воскресенью они уже на взводе. Мы проверяли, экспериментировали и поняли, что сутки в неделю – это максимум дозволенного.
На самом деле не так уж и плохо, если сравнивать с альтернативой, в которой я мёртв. Верно?
И квартира хоть и маленькая, но хорошо отремонтированная, в ней есть всё, что мне нужно. Огромный телевизор, чтобы смотреть сериалы – пока я был Иным, эта бурно расцветшая часть человеческой культуры проходила мимо меня. Прекрасный компьютер. Хорошо оборудованная кухня, на самом деле я люблю готовить. Большая кровать. Даже слишком большая для меня. Светлана как-то сказала, что если ко мне будут приходить человеческие женщины, она поймёт и не будет против. Она вообще очень откровенная, моя жена.
Но единственная женщина, которая ко мне приходит, это пожилая тётенька из клининговой компании. Привлекательности в ней ровно столько же, сколько в швабре, которую она напоминает сложением. Ещё она курит на балконе и ругается матом, если думает, что я её не слышу.
Я повесил куртку в прихожей, умылся, прошёл на кухню. Достал из холодильника стейк, вскрыл упаковку, положил на тарелку согреваться. Включил телевизор на канал, по которому через полчаса начнётся «Теория Большого Взрыва». Подошёл к окну.
Посмотрел на окна – свои прежние окна. У дочери окно было тёмным, ну понятно, время ещё детское, а она уже взрослая. У неё есть парень, хороший парень, признаю честно, к тому же Иной, настоящий Пророк, а это редкость. Может быть в кино пошли. Или на концерт.
Или к нему домой.
В гостиной окно светилось, значит, Светлана дома. Если бы я был Иным, она бы сейчас почувствовала мой взгляд.
К сожалению я человек. Впрочем, я ещё и на диво горячий мужчина. Может быть она почувствует поток Силы?
Я постоял пару минут, но знакомого силуэта в окне не увидел.
Ну и ладно. Попозже созвонимся. Сегодня четверг, через два дня у меня будет приятный вечер в кругу семьи. Надеюсь, Надя тоже будет дома. Папа для неё давно уже не самый важный в жизни мужчина, но она хорошая дочь…
Я двинулся на кухню. Потрогал стейк – что ж, можно приступать к приготовлению.
Вот я сейчас достану большую и правильную сковородку из сверкающей нержавеющей стали, тяжёлую, всю в пупырышках для красивого рельефа на стейке. Сковородка немецкая, дорогая, но я же герой Дозоров, я почётный пенсионер, мне экономить нет нужды, мог бы не дешёвую водку покупать, а односолодовый виски. Масла на такую сковородку можно вообще не лить, но я самую капельку капну. Поставлю на мощную индукционную горелку и включу полную мощность.
А стейк я чуть-чуть обсушу бумажным полотенцем и секунд через тридцать бухну на сковороду. И жарить буду по три минуты с каждой стороны, чтобы он получился с кровью, «медиум рэйр», даже молодой оборотень слопал бы его с восторгом…
В дверь позвонили.
Я вздохнул, выключил плиту и пошёл к двери, вытирая на ходу руки полотенцем. Глянул в глазок.
Пожилой мужчина и юная девица. Мужчине за полтинник, постарше меня будет, девице и двадцати нет. Мужчина немного обрюзгший, почти лысый, только над ушами какие-то жалкие пряди волос, но выглядит всё равно солидно. Вот только как-то смущённо держится. Девушка красивая, лицо тонкое, точёное, с мелкими светлыми кудряшками и яркими серёжками в ушках. И вся на эмоциях, едва сдерживается от возбуждения. Или это поток энергии от меня её штырит?
Я открыл дверь.
- Извините, Антон Сергеевич… - начал мужчина.
- Дневной Дозор! – выпалила девушка. Как ни странно, но она, пожалуй, в этой паре главная.
- Добрый вечер, - сказал я. – Заходите, будьте любезны.
Мужчина со вздохом посмотрел на порог. Что он там видел я не знаю, но вероятно, что-то очень устрашающее – для тех, кто входит не имея права и с дурными намерениями.
- По долгу службы… - пробормотал мужчина, входя.
Девушка прямо-таки перепорхнула в прихожую, тут же захлопнула за собой дверь, уставилась на меня – пиетета в её взгляде не было, а вот неприязнь была, да ещё какая!
- Выйти из Сумрака не могу, - сказал я. – Входить разучился. Но могу чаем угостить!
Девушка уставилась на мои руки. Демонстративно принюхалась. Оборотень, что ли? Или вампир?
- Кровь, - сказал я и девушка вздрогнула. – Стейк собирался жарить, когда вы позвонили. Стейком угощать не стану, он у меня один. Предложение чая остаётся в силе.
- Я Павел Кротов, Иной, пятый уровень. Это моя напарница, стажёр, Маша Гончаренко, четвёртый уровень.
А, теперь всё понятно. Старший тут Кротов, но Маша хоть и стажёр – сильнее его. Сложная ситуация, особенно для Тёмных.
- Очень приятно, Антон Городецкий, человек, - вежливо сказал я.
- Антон Сергеевич, мы знаем, кто вы, мы уведомили руководство Ночного и Дневного Дозоров… - начал мужчина.
Да что происходит?
- Это ваш? – требовательно воскликнула девушка протягивая ко мне руку.
В руке был перочинный нож. Хороший швейцарский нож, который мне когда-то подарила Светлана.
- Похож, - сказал я. – Секундочку…
Я даже залез в карман куртки, хотя уже понял, что нож мой. То ли выронил, то ли оставил на скамейке, нарезая сырок.
- Мой, спасибо, - я протянул руку, но нож Маша мне не вернула.
- Почему вы убили Антона Зуева? – спросила девушка.
Я посмотрел на нож. Потом на Павла Кротова. Потом на Машу Гончаренко.
Вздохнул и сказал:
- Я оборонялся. Он напал на меня и пытался укусить. Я всего лишь человек и вынужден был защищаться.
Маша торжествующе посмотрела на Кротова.
- Вы можете пройти и дождаться прибытия руководства, - сказал я. – Арестовать меня, как вы понимаете, у вас прав нет.
Я двинулся на кухню.
- Куда вы? – воскликнула Маша.
- Стейк жарить! Но вам я его не дам, - откликнулся я. – Если хотите чая, то разуйтесь, у меня только сегодня убирались, грязи нанесёте.
Я подошёл к плите. Постоял, глядя на сковороду с растёкшейся по блестящему металлу тонкой масляной плёнкой. Включил нагрев. Выждал двадцать секунд и опустил кровавый стейк на сковороду.
Гесер и Завулон сидели рядышком на кровати. Обычно я её не заправляю, но ради такого случая набросил покрывало. Гесер был одет по-домашнему, в растянутых мягких штанах и футболке с надписью «Я огурчик». Завулон был как всегда подтянут, в аккуратном, на заказ сшитом тёмном костюме и серой рубашке со щегольскими цветными отворотами. Гесер выглядел невозмутимым, а вот Завулон озирался с откровенным раздражением и брезгливостью.
Не нравились ему мои хоромы.
Тёмные дозорные стояли у окна. Кротов достал блокнот и делал в нём какие-то пометки, Маша просто хмуро слушала.
- Подошёл ко мне, когда я уходил из магазина, - рассказывал я. – Пиво там спёр… может для храбрости? Ну так для храбрости не пиво пить надо. Слово за слово… я его вспомнил. Оборотень. Когда-то я поймал его, ещё щенком, за нарушением Договора. Пожалел тогда…
- Я знаю, кем был убитый, - процедил Завулон. – Что дальше?
- Он винил меня в смерти девочки Гали, - сказал я. – Помните, Завулон? Вы её за что-то наказали, за какую-то шалость. И придали мне в качестве телохранителя во время миссии в Эдинбурге. Там девочка и погибла. Не по моей вине. Но тёзка мой, похоже, во всём винил меня. Он даже вообразил, что у меня с девочкой был роман, глупость несусветная, ей всего пятнадцать лет было. В общем – обвинял, накручивал себя, потом сказал, что укусит и стал обращаться.
- Ну так и дал бы укусить, - насмешливо сказал Завулон. – Ты же догадываешься, что бы случилось.
- Мне как-то не хотелось оставаться с порванным горлом. Я ударил оборотня перочинным ножом и побежал к дому. Он не преследовал, видимо понимал, что сработают защитные заклинания.
- Почему на тебе нет защиты? – спросил Гесер. – Я накладывал на тебя…
- И я накладывал, - мрачно сказал Завулон.
- Мыться я люблю, - признался я. – Порой по полчаса стою под душем, думаю. О жизни, о смерти. А текучая вода… сами знаете… день-другой и всё смыло.
- Эта чистоплотность до добра не доводит, - неожиданно резко воскликнул Завулон. – Все болезни от изнеженности, моемся, бережёмся, иммунитет ослабляем. Вот раньше, в старые добрые времена, мылись три раза в жизни – как родился, как женился и как помер.
- Последнее – лет примерно в тридцать-сорок, - любезно добавил я.
Завулон неприязненно посмотрел на меня. Я его расстраиваю. Всем. И тем, что стал когда-то Светлым, и тем, что перестал быть Иным. В меня было столько вложено, а результатов Завулон не добился.
- Глупо смывать защиту, которую ставили лучшие маги страны, - ворчливо сказал Гесер. Вздохнул: - Почему ты сразу не сообщил о происшествии?
- Так о чём тут сообщать? – я развёл руками. – Что я оборотня перочинным ножичком ткнул? Да в него из дробовика в упор пали – только почешется!
- Откуда ножик? – спросил Завулон.
- Света подарила пару лет назад.
- На нём пять заклинаний висит, - объяснил Гесер. – На развоплощение вампиров, на убийство оборотней, компенсация падения, защита разума и поисковый маячок.
- Шесть, - сказал Завулон.
Они с Гесером уставились друг на друга.
- Пять, - с вызовом сказал Гесер.
- Шесть, - ухмыльнулся Завулон.
Гесер протянул руку, Маша неохотно дала ему пластиковый пакет, в котором лежал злополучный нож.
- А, - сказал Гесер, близоруко прищурившись. – Но это мелочь.
- Но это – заклинание! - торжествующе сказал Завулон.
- Можно спросить какое? – не выдержал я.
- Удержание пружинки ножниц, - сказал Гесер. – Чтобы не отваливалась.
- Она действительно всегда отваливается! – оживился Кротов, глядя на пакет. – Какое интересное решение…
- «Венгер» покупать надо, - мрачно сказал Завулон. – Тогда и заклинания не потребуются.
Он встал, оправил свой короткий пиджачок и сказал:
- Ситуация понятна. Произошёл конфликт между Тёмным Иным шестого уровня, оборотнем Антоном Зуевым и бывшим Светлым Иным, ныне человеком Антоном Городецким. Конфликт произошёл на почве личной неприязни, зачинщиком выступил низший Иной Зуев. Защищаясь Городецкий нанёс удар перочинным ножиком, с нанесёнными на него рунами «Волчьей отравы», что вызвало быструю, хотя и мучительную смерть Зуева. Городецкий действовал в пределах самообороны, Дневной Дозор претензий не имеет.
- Но, шеф… - Маша сделала шаг вперёд. – Оборона с использованием незарегистрированного артефакта, согласно пункту девять параграфа восемь дуэльного уложения…
- Не имеет никакого отношения к данной ситуации, поскольку Городецкий – человек, - холодно сказал Завулон. – Люди, даже предназначенные лотерей в жертву низшим Иным, имеют право на оборону любыми способами. Это древнее и бесспорное правило.
Он ухмыльнулся и, понизив голос, добавил:
- Должны же у них быть хоть какие-то, пусть призрачные, шансы?
- Да, шеф… - Маша опустила голову.
Завулон ещё раз окинул взглядом моё жилище и с неожиданным сочувствием сказал:
- Антон, короткая жизнь ещё не означает, что надо уподобиться свинье и прожить её в хлеву. Я с удовольствием подарю тебе квартиру получше. И тоже с окнами на твой старый дом.
Ну надо же.
Дедушка и впрямь за меня переживает!
Я даже удержался от какой-нибудь язвительной реплики вслед Завулону.
Оба тёмных дозорных покинули мою квартиру вслед за своим шефом. Маша выглядела злой и проигравшей, очень уж ей хотелось доставить мне каких-нибудь неприятностей. А вот Павел Кротов глянул с симпатией и сочувствием, кивнул и даже почти решился руку протянуть на прощание, но потом посмотрел на Гесера и не стал.
Дверь за Тёмными захлопнулась и мы остались наедине с Гесером. Конечно, Тёмные могли бы вернуться через Сумрак, но только не при многослойной магической защите квартиры и не с Великим Иным на моей койке.
- Всё-таки Завулон балбес… - сварливо сказал Гесер.
- Он просто Тёмный и думает как Тёмный, - примирительно сказал я. – Для него история вполне убедительна.
- Завулон умеет думать как Тёмный, как Светлый и как серо-буро-малиновый в крапинку, - Гесер с кряхтением поднялся. – Если ты не против, Антон…
Я с удивлением наблюдал, как он достал из кармана своих мятых штанов курительную трубку.
Нет, меня удивило не то, что Пресветлый вдруг решил закурить. Он иногда баловался табаком. Меня смутило то, что в кармане места для трубки с длинным чубуком было маловато. К тому же она дымилась.
- Немножко против, - сказал я. – Мне тут ещё спать. А я нынче человек и немолодой. Мне здоровье надо беречь.
- Тебя не побеспокоит, - отмахнулся Гесер и неглубоко затянулся из трубки. Дым, действительно, исчезал в воздухе и никакого табачного запаха я не чувствовал. - Так что случилось на самом деле?
- Парень хотел мне помочь, - сказал я. – Предлагал укусить. Чтобы я стал оборотнем. Светлым.
Гесер посасывал трубку, глядя на меня. Потом сказал:
- Вот за что я люблю нашу молодёжь – это за доброту. А за что не люблю – так это за дурость. Ты ему объяснил, что сам Хена пробовал тебя обратить?
Я вспомнил, как огромный смилодон, в просторечии – «саблезубый тигр» подходит ко мне, рычит что-то, на его взгляд успокаивающее, и аккуратно прихватывает зубами плечо…
Как же ему было плохо. Куда хуже чем мне. Хена катался по каменному полу – всё это происходило в старинном особняке в Праге, где Инквизиция производила свои странные эксперименты, ревел, колотил и царапал морду лапами, пытался обратиться обратно в человека – и тут же перекидывался в зверя, блевал, отчаянно лизал пол, выл. Мне залечивала плечо суровая немолодая целительница, явно повидавшая всякого, но на Хену она поглядывала с истинным ужасом.
Потом Хена обернулся человеком и ушёл. Ничего не сказав.
Бедолагу Антона, скорее всего, укус бы убил.
- Дальше? – спросил Гесер.
- Я выпил глоток водки. Есть у меня такая привычка…
- Знаю.
- Парень выпил пива. Мы немного поговорили, я объяснил ему, что он мне не поможет и ушёл. Парень остался на остановке.
- Ты уверен, что уходя не вонзил ему нож в спину?
Я даже отвечать не стал, да Гесер и не ждал ответа. Он расхаживал с трубкой по комнате, став карикатурно похожим на товарища Сталина. Дымил напропалую и размышлял.
- Могу догадаться, почему ты ничего не сказал Тёмным, - решил Гесер. – Хвалю. Навык не теряешь. Но не могу понять, что это вообще было.
- Пытались меня подставить?
- Антон… - Гесер вздохнул. – Даже если ты убьёшь очередную ведьмочку Завулона прямо под старым развратником, он тебя отмажет. А не отмажет он, так отмажу я. Ты хоть понимаешь, как мы все тебе благодарны?
Я пожал плечами. Было уже поздно. В окнах дома напротив погас свет. Жена легла спать. А у Нади свет так и не зажигался.
- Надежда на дежурстве, - небрежно сказал Гесер. – Тренирую молодёжь, гоняю в ночное патрулирование.
- Даже Надю? – поразился я.
- Сила – это ещё не всё. К силе нужно иметь голову. Так, если тебя не подставляли… то…
- Хотели убить?
- Ну так и убили бы, - просто ответил Гесер. – Ты же у нас гордый. Ты часами стоишь под душем, обливаешься отваром из лимона, дягиля и базилика. На тебе ни одной защитной чары не осталось!
- Это душ-гель такой, - сказал я. – Растительный. Из натуральных трав.
Гесер негодующе посмотрел на меня.
- Французский! – зачем-то добавил я.
- Тебя не хотели убить. Тебя не хотели подставить. Убить хотели мальчика?
- Вряд ли, - сказал я.
- Вряд ли, - согласился Гесер. – Случайная шпана с оборотнем бы не справилась. Иной не стал бы связываться с чужим артефактом… да и вообще приближаться к твоему дому и твоему собеседнику. Ты всё-таки у нас знаменитость, герой и легенда, Антон!
- Загадка, - признал я. – Тоже не могу понять. Честно. И парень славный, вот что обидно.
- Он всё-таки оборотень, - пробормотал Гесер. – Нечего тут сантименты разводить… Тёмного только костёр исправит…
Он постоял, испуская клубы дыма будто паровоз. Спросил:
- Обновить тебе защиту?
- Да не надо, - сказал я. – Всё равно ведь смою… Гесер, у меня есть просьба.
- Говори, - кивнул Гесер.
- Возьми меня на работу.
Пресветлый не удивился. Кивнул:
- Я же давно тебе предлагал. Наш аналитический отдел нуждается в хорошем системщике.
- Гесер, я давно уже не программист, - сказал я. – Из меня системный администратор нынче никакой.
- Тогда… - Гесер нахмурился. Спрятал дымящуюся трубку в карман.
- Я хочу работать в оперативном отделе.
- Прекрасная идея, - сказал Гесер.
- Вот не надо острить, - сказал я. – И отвергать сразу не надо. Ты же сам сказал – Сила это ещё не всё. Нужна и голова. Она у меня есть. Это может звучать нелепо – оперативник без способностей Иного…
- Я не острю, - сказал Гесер. – Я давно уже ждал, когда ты это попросишь.
Осёкшись я посмотрел на Великого Светлого мага. И не нашёл ничего лучшего, чем спросить:
- А почему сам не предложил?
- Ты бы отказался. Ты должен был сам прийти к этой мысли.
Гесер подошёл к балконной двери, посмотрел на соседний дом. Спросил:
- С дочерью ты работать не захочешь, верно?
- Верно, - подтвердил я.
- Хорошо, найду тебе подходящего напарника. Завтра в восемь утра. И не опаздывай.
Шеф открыл дверь, вышел на балкон и притворил дверь за собой.
Я рванулся следом.
Разумеется Гесера на балконе уже не было. Там стоял только укутанный в полиэтилен велосипед со сдутыми шинами и пакет с пустыми бутылками.
Я пожал плечами и закрыл дверь. Можно подумать, будто я ожидал чего-то другого.
Вечный дозор. Пролог.
читать дальшеПролог
Очень долго, ещё с советских времён, здесь была кулинария. Работали в ней две женщины, работали всегда, сколько я себя помню, работали в будни и выходные, будто даже и в отпуск не уходили. В старых громыхающих холодильных витринах, под помаргивающими лампами дневного света лежали салаты – вначале в эмалированных корытцах, потом в пластиковых контейнерах. Салаты женщины делали сами, в закутке за торговым залом. Всегда можно было попросить сделать какой-нибудь особый салат к празднику, добавить побольше мяса или поменьше майонеза. Впрочем и стандартный ассортимент был вкусным. Вот выпечка была привозная и не всегда удачная, хотя пирожки с капустой я любил.
Помимо салатов и выпечки магазинчик продавал мясные полуфабрикаты (можно было купить и кусок сырого мяса), соки и воды, овощи и фрукты. Картошка и лук лежали в контейнере у самого входа, помидоры и огурцы в холодильнике. Не было только алкоголя, никакого, даже пива. Кажется, у продавщиц были с выпивкой какие-то свои счёты, на предложение начать продавать хотя бы пиво они лишь улыбались и отсылали в соседний магазин. За тремя высокими столиками у окна почти всегда кто-то ел – салат из контейнера, котлету по-киевски, бутерброды с толсто нарезанной колбасой. Здесь любили перекусить менты из патрульно-постовой службы, а они всегда знают, где в окрестностях можно поесть безопасно, вкусно и недорого.
А потом, буквально в несколько дней, лица женщин помрачнели, они распродали все товары в полцены и исчезли – уступив место магазину из быстрорастущей торговой сети шаговой доступности «Розовое».
Здесь тоже можно было купить картошку или яйца. Но основной товар «Розового» продавался в стеклянных бутылках и жестяных банках. В отличие от кулинария они могли оплачивать подорожавшую в кризис московскую аренду.
Я стоял у плотно набитого винными бутылками шкафа и размышлял. Молодой продавец по имени Бекзод, давно уже здоровающийся со мной за руку, наблюдал за мной краем глаза. Он знал, что я не люблю советы, но искренне хотел облегчить мой выбор.
Впрочем, его свойственный узбекам торговый талант не остался без применения.
- Скажите, а какое бы вино посоветовали? – поинтересовался прилично, но небогато одетый мужчина средних лет. В руках у него был старенький портфель, делающий его похожим на преподавателя. – Мне в подарок, я сам не очень разбираюсь, я больше крепкое…
- Красное, белое, розовое? Сухое, сладкое? – обрадовался Бекзот.
- Да я даже не знаю, но человек в вине разбирается, надо хорошую бутылочку подарить…
- Ценовой диапазон?
- Ну… до тысячи…
- Портвейн есть хороший, «Массандра». Сладкий, вкусный!
Я вздохнул и повернулся к покупателю. Сказал:
- Добрый день. Могу я дать вам совет?
Мужчина окинул меня оценивающим взглядом, приободрился и кивнул.
- Вот, смотрите, - я снял с полки бутылку. – Восемьсот рублей. Это цена по акции, обычно дороже. За эти деньги вы купите замечательный новозеландский Совиньон Блан. Новозеландский Совиньон уникален, он обладает характерным, незабываемым цветочным вкусом, лёгким, ароматным, с нотками черносмородинового листа, крыжовника, цитрусовых.
- Это всё туда добавляют? – неловко спросил мужчина.
Я улыбнулся.
- Ну что вы. Только виноград. Но Совиньон – терруарное вино, его характер зависит от местности. Особенность новозеландских, да ещё и из региона Мальборо – именно такой, свежий и хрустящий вкус. Ничего лучшего за эти деньги вы в Москве не купите. Если человек разбирается, то он будет рад.
- Спасибо, - расплывшись в улыбке мужчина взял из моих рук бутылку и протянул продавцу.
- Мою скидку ему пробей, - попросил я. – Дать карточку?
Бекзот махнул рукой и пробил вино со скидкой.
- Спасибо огромное! – воскликнул мужчина, бережно пряча бутылку в портфель. – Выручили! Повезло мне попасть на знатока!
- Да не за что, - ответил я любезно. – Бекзот, дорогой, мне как обычно – бутылочку водки подешевле. Но только чтобы не палёная была! И сырок плавленый, «Дружба».
Засунув бутылку водку и сырок в карман куртки, я вышел из магазина, оставив покупателя в полном замешательстве посреди торгового зала.
Уже стемнело. Осень в этом году выдалась тёплая и долгая, но бабьему лету всё-таки подходил конец. Ещё день-два – и температура переползёт через ноль.
Хорошо, когда прохладно. Когда ноль – так просто замечательно.
А что делать, когда слишком жарко? Ничего. От жары не спрячешься, особенно, если жар в тебе.
Я стал спускаться с невысокого крыльца, придерживая рукой оттопыривающийся карман.
- Антон Сергеевич! – окликнули меня от дверей магазина.
Странно. Голос не Бекзота и не покупателя, а больше в магазинчике никого и не было.
Хотя точнее будет сказать, что я никого не видел.
Сойдя с последней ступеньки я обернулся.
У дверей, в розовом свете вывески, стоял молодой, немного за двадцать, парень. Лицо было мне незнакомо. В руке парень держал банку пива.
- Слушаю вас, - сказал я.
- Антон Сергеевич, вы меня не узнаёте?
Я покачал головой.
- Мы давно виделись. Пятнадцать лет назад.
Я присмотрелся к парню повнимательнее. Тот тем временем спустился, остановился рядом, неловко переминаясь с ноги на ногу. Обычный молодой парень. Джинсы, куртка, высокие ботинки – молодёжь такие любит, на голове берет – это необычно, но не более того. Лицо самое заурядное, с лёгкой щетиной. Не бреется, а стрижётся триммером, хотя и очень коротко.
- Если ты выглядишь на свой возраст… - сказал я. – Да. Я знаю кто ты.
- Вы меня узнали? – искренне порадовался парень.
- Нет, конечно. Дети в десять лет обычно не похожи на себя взрослых.
Я повернулся и пошёл по переулку. Парень двинулся рядом, молча, и это мне понравилось.
- Любопытно? – спросил я через минуту.
- Ага, - очень непосредственно ответил парень.
- В магазине я тебя не видел, но ты вышел вслед за мной. Значит, либо отводил глаза, что умеют вампиры и оборотни, либо прятался под заклинанием, что умеют маги, либо был в Сумраке, что свойственно всем Иным. В любом случае ты – Иной.
- Здорово! – обрадовался парень. – А дальше?
- От тебя ничем не пахнет. Совершенно. Никаких одеколонов. И ты не бреешься, а стрижёшься, вероятно, чтобы не пользоваться даже кремом после бритья. Это очень характерное поведение для оборотня.
- Вампиры тоже не любят бриться, - осторожно сказал парень. – Не знаю правда, почему.
- В зеркалах не отражаются, - пошутил я. – А если серьёзно – им неприятно прикосновение острого металла. Это скорее психологическое явление, но оно существует. Однако вампиром ты не являешься, ты украл в магазине пиво, а вампиры не переносят алкоголь. Пиво их не убьёт, конечно, но пить его вампиру смысла нет.
- Я не украл, - кажется, парень покраснел.
- Ага, позаимствовал. Потом деньги занесёшь… Не бойся, мораль читать не стану, в Дозор сообщать тоже… Итак, у нас есть молодой оборотень, которого я знал пятнадцать лет назад. Это сильно сужает выбор. Подмосковье, детский лагерь, вожатый Игорь, инициировавший когда-то трёх детей, больных лейкемией… Игорь жив?
- Жив! - обрадовался парень.
- Он был из Сергиева Посада, - продолжал я. – Один из мальчишек тоже оттуда, не помню, как его звали…
- Петя.
- Оборотни не любят менять место жительства. Так что Петя, наверное, там и живёт. А второго мальчика звали Антон, как меня. Наверное, это ты и есть.
- Правильно, - парень рассмеялся. – Я ваш тёзка. Здорово вы всё разложили!
На лесть даже Иные слабы, что уж говорить о людях. Мне было очень приятно.
- Ладно, рассказывай, зачем меня караулил, - сказал я. Мы остановились перед перекрёстком, как раз загорелся красный свет, а он здесь долгий. – Мне к себе идти пять минут, а домой я тебя не приглашу, уж извини.
- Да я и подойти не смогу, - обиженно сказал Антон. – У вас знаете сколько амулетов и заклинаний на доме навешано?
- Знаю, - ответил я.
- А на вас я ничего не чую, - признался оборотень. – То есть я понимаю, что на вас дофига всего есть, но у меня силы не хватает почувствовать.
- Давай, давай, спрашивай, - сказал я. – Ты хочешь спросить, как погибла Галя?
Парень помрачнел. Неохотно сказал:
- Нет. Я знаю, как она погибла. Спасала вас. Она в вас влюблена была немножко.
- Не без того, - признал я. – Ну так зачем меня искал? Насколько я знаю, ко мне не рекомендовано приближаться, тем более в Сумраке.
- Это рекомендация, а не приказ, - пояснил Антон. Загорелся зелёный свет, мы перешли улицу. – И вы не думайте, я… в общем, я знаю, что вы нас всех спасли пять лет назад. И Светлых, и Тёмных. Нас спасли, а сами лишились магической силы. Мы все вам обязаны.
- Верно, - подтвердил я. – Начисто. Благодарности принимаются, комплименты приветствуются. Я герой.
- Я вам хочу помочь, - тихо сказал парень.
Я остановился и с любопытством посмотрел на него.
- Несправедливо, что вы стали обычным человеком, - упрямо сказал мой тёзка. – Вы были хорошим Иным, хоть и Светлым. И к нам, низшим, хорошо относились. Без предвзятости. И это неправильно, что вы теперь…
- Бухаю водку? – спросил я.
- Старитесь, - тихо сказал парень. – Живёте короткую и пустую человеческую жизнь.
Я развёл руками. Осторожно, чтобы бутылка из кармана не выпала.
- Ты вроде сам сказал, что мне все обязаны. Все – это Ночной и Дневной Дозоры, причём не только московские. А также пресветлый Гесер. И претёмный Завулон.
То, что глава Дневного Дозора – мой дедушка, я говорить не стал. Ещё хлопнется в обморок или убежит, перекинувшись в волка посреди Москвы.
- Ещё моя жена – Высшая Иная, - сказал я. – А моя дочь – Абсолютная Волшебница. Как ты думаешь, если бы существовала возможность вернуть мне способности Иного, остался бы я человеком?
Антон явно колебался. Потом сказал:
- Это мне не по рангу, но так случилось, я знаю… про «Фуаран».
- Да, - кивнул я. – Книга, написанная безумной волшебницей Фуаран. Содержащая единственный способ превращения человека в Иного. Я как-то попал под это заклинание, поднял уровень. Беда в том, что потом книга сгорела.
- Я знаю, что её восстановили, - тихо сказал Антон. – Одна девочка-маг, у неё особые способности…
А вот это ему точно было не по рангу знать.
Но у оборотней – свои тайны и свои отношения. В закрытом интернате, где случилась та история, были разные Иные. В том числе и оборотни. На каждый роток не накинешь платок, особенно если этот роток – огромная зубастая волчья пасть.
- Не работает, - коротко сказал я.
Антон смотрел на меня и упрямо ждал уточнений. Я вздохнул. Кивнул на пустую трамвайную остановку. Парень понял, мы прошли к остановке, уселись рядом на скамейке. Вполне мирная картина, то ли двое запоздалых прохожих, то ли отец с сыном. Молодой оборотень с хлопком открыл банку, глотнул пива и выжидающе посмотрел на меня.
Молодец парень. Умеет слушать. Не каждому такое дано.
- Ты знаешь, как устроен мир? – спросил я доверительным тоном. Достал из кармана перочинный нож, сырок, развернул его, нарезал на ломтики и положил на скамейку между нами. – Угощайся, кстати.
- Спасибо, - взяв ломтик плавленого сыра вежливо ответил Антон. – Да, знаю, я учусь в МГУ на физмате.
- Ух ты! – искренне порадовался я. – Хочешь докопаться до сути всего? Одобряю.
Открыв бутылку водки я плеснул чуть-чуть на ладони, растёр, понюхал. Сивухой не пахло, водка была приличная. Антон болезненно поморщился, глядя на меня.
- Но я о другом. О нашем мире, мире Иных.
- В общих чертах, - осторожно сказал Антон.
Какие нынче оборотни пошли культурные! Просто удивительно, как похорошела Москва при Собянине!
- Если в общих чертах, - сказал я, - то всё живое, а в особенности разумное, то есть люди, имеет некую «магическую температуру». Мы, люди…
У парня опять дрогнуло лицо.
- Мы, люди, имеем некую среднюю температуру, назовём её условно «тридцать шесть и шесть». Это магическое тепло изливается в пространство. Если у одного человека «тридцать шесть и шесть», а у другого «тридцать шесть и пять», то возникает небольшой градиент энергий, магическая сила начинает в человека вливаться и он, при определённых условиях, может ей манипулировать. Конечно, на одной десятой градуса особенных чудес не сотворить. Но какие-то догадки, какие-то предвиденья, какие-то мелкие чудеса и тут возможны. А вот если магическая температура у человека значительно ниже нормы, допустим - тридцать пять, ты мы называем такого человека… Как называем?
Я сделал маленький глоток. Водка обожгла горло. Я проглотил горячий комок, заел сырком.
- Называем «Иным», - тихо сказал Антон.
- Верно. Иным седьмого уровня. Если эта температура ещё ниже, допустим тридцать… никто всерьёз градацией не занимался, приборов у нас таких нет, видишь ли, может ты придумаешь… То будет у нас Иной шестого уровня. Или пятого. Будет он непроизвольно сосать энергию у всех встречных-поперечных, как вампир кровушку. И научится творить чудеса, проходить на иные уровни реальности. Как-то так. Высшие Иные – у них температура градуса два-три. А у моей дочки – ноль целых ноль десятых. Ясно?
- Ясно.
- Книжка «Фуаран» не приводит температуру к какой-то определённой величине. Она её понижает градусов на десять-пятнадцать. Понимаешь? Человек становится Иным. Средненьким Иным. А Иной высокого уровня может даже стать Высшим. Понятно?
Парень снова кивнул.
- Процесс нельзя повторять бесконечно, - добавил я. – Эффект слабеет, будто организм адаптируется к воздействию. Так вот, мой дорогой юный друг. Моя магическая температура слишком высока. Этим волшебным аспирином её не сбить.
- Сколько? – хмуро спросил Антон.
- Нечем измерить. Может сто. Может тысяча. Может миллион. Ты это сам-то чувствуешь?
Оборотень кивнул:
- Я какой-то взбудораженный рядом с вами. Кажется, могу горы свернуть.
- Это ещё ничего, - подбодрил я его. – Ты оборотень, у вас всё несколько сложнее устроено. Маги просто дуреют при длительном общении. И чем сильнее маг, тем ему тяжелее.
- Поэтому вы живёте один? – прямо спросил Антон.
Я кивнул.
- Да. Поэтому.
Мы помолчали. Я сделал ещё один маленький глоток, закрыл бутылку и поставил на скамейку. Сказал:
- До утра подберут. Я думаю, все местные бездомные знают, что здесь порой оставляют дешёвую, но хорошую водку.
- Так вы не собирались всю бутылку выпивать? – обрадовался парень.
- Да ты что! Я же человек, мне пить вредно. Ну, спасибо тебе за беседу, всегда приятно поговорить с хорошим законопослушным Тёмным…
- Антон Сергеевич, позвольте мне вас укусить! – выпалил парень.
Я расхохотался. На самом деле я с самого начала догадывался, с чем он пришёл.
- Ты думаешь, что сможешь меня обратить?
- Вам даже не обязательно Тёмным становиться, - умоляюще сказал Антон. – Будете Светлым оборотнем. Перевёртышем, как они себя называют. Несправедливо, что вы... так…
Я задумчиво почесал себя пальцем по шее – там, где едва-едва угадывались два рубчика от вампирских клыков.
- И это не поможет, Антошка. Меня не обратит ни укус вампира, ни укус оборотня. Я слишком горячий.
- Вы пробовали, - пробормотал мой тёзка. – Так вы уже пробовали!
- Пробуют суп из кастрюли, - сказал я. Встал. – Спасибо, на самом деле – огромное тебе спасибо! Ты хороший парень. Постарайся не жрать людей, ладно?
Я похлопал его по плечу и пошёл к дому.
Мой юный Тёмный тёзка остался сидеть на остановке, ссутулившись и держа в руках банку. Огорчительно, да. Понимаю.
Живу я сейчас в однокомнатной квартире в доме напротив прежнего. Квартиру мне дали от щедрот обоих Дозоров. Предлагали дом за городом, потом нормальную трёхкомнатную в элитном доме рядом с прежним жильём. Но я упёрся как баран и выбрал самую простую и маленькую однушку, из окна которой видны окна прежней квартиры.
Гесер считает, что это проявление свойственного мне альтруизма. Завулон прямо сказал, что это доказательство моей глупости.
Но всё гораздо проще.
Любая нормальная квартира была бы признанием того, что моё нынешнее состояние – навсегда. И я говорю не о том, что я теперь человек, с этим-то я смирился, это и впрямь навсегда, до самой смерти.
Беда в том, как я и сказал славному молодому оборотню, что я слишком горячий. С одной стороны я источник Силы для жены и дочери. Но Силы в городе и так много. В какой-то момент я понял, что они захлёбываются в сочащейся из меня энергии. Это словно общаться с человеком, страдающим биполярным расстройством, когда он в маниакальной фазе. Вначале общение захватывает. Перед тобой остроумный энергичный собеседник, который всё время что-то говорит, придумывает, хватается за тысячу дел сразу и как ни странно часть из них доводит до конца. Это даже интересно первые два-три дня. Потом устаёшь.
Когда я понял, что Светлану и Надю обжигает идущая от меня энергия – я стал жить отдельно. Очень надеясь, что это временно, что либо моя температура упадёт, либо они приспособятся.
Температура не упала и я уже понял, что она никогда не упадёт.
Приспособиться они тоже не смогли.
Так что теперь я – воскресный папа. Я прихожу к ним вечером в субботу и ухожу вечером в воскресенье. Это мои девочки способны выдержать. Если прихожу вечером в пятницу, то к воскресенью они уже на взводе. Мы проверяли, экспериментировали и поняли, что сутки в неделю – это максимум дозволенного.
На самом деле не так уж и плохо, если сравнивать с альтернативой, в которой я мёртв. Верно?
И квартира хоть и маленькая, но хорошо отремонтированная, в ней есть всё, что мне нужно. Огромный телевизор, чтобы смотреть сериалы – пока я был Иным, эта бурно расцветшая часть человеческой культуры проходила мимо меня. Прекрасный компьютер. Хорошо оборудованная кухня, на самом деле я люблю готовить. Большая кровать. Даже слишком большая для меня. Светлана как-то сказала, что если ко мне будут приходить человеческие женщины, она поймёт и не будет против. Она вообще очень откровенная, моя жена.
Но единственная женщина, которая ко мне приходит, это пожилая тётенька из клининговой компании. Привлекательности в ней ровно столько же, сколько в швабре, которую она напоминает сложением. Ещё она курит на балконе и ругается матом, если думает, что я её не слышу.
Я повесил куртку в прихожей, умылся, прошёл на кухню. Достал из холодильника стейк, вскрыл упаковку, положил на тарелку согреваться. Включил телевизор на канал, по которому через полчаса начнётся «Теория Большого Взрыва». Подошёл к окну.
Посмотрел на окна – свои прежние окна. У дочери окно было тёмным, ну понятно, время ещё детское, а она уже взрослая. У неё есть парень, хороший парень, признаю честно, к тому же Иной, настоящий Пророк, а это редкость. Может быть в кино пошли. Или на концерт.
Или к нему домой.
В гостиной окно светилось, значит, Светлана дома. Если бы я был Иным, она бы сейчас почувствовала мой взгляд.
К сожалению я человек. Впрочем, я ещё и на диво горячий мужчина. Может быть она почувствует поток Силы?
Я постоял пару минут, но знакомого силуэта в окне не увидел.
Ну и ладно. Попозже созвонимся. Сегодня четверг, через два дня у меня будет приятный вечер в кругу семьи. Надеюсь, Надя тоже будет дома. Папа для неё давно уже не самый важный в жизни мужчина, но она хорошая дочь…
Я двинулся на кухню. Потрогал стейк – что ж, можно приступать к приготовлению.
Вот я сейчас достану большую и правильную сковородку из сверкающей нержавеющей стали, тяжёлую, всю в пупырышках для красивого рельефа на стейке. Сковородка немецкая, дорогая, но я же герой Дозоров, я почётный пенсионер, мне экономить нет нужды, мог бы не дешёвую водку покупать, а односолодовый виски. Масла на такую сковородку можно вообще не лить, но я самую капельку капну. Поставлю на мощную индукционную горелку и включу полную мощность.
А стейк я чуть-чуть обсушу бумажным полотенцем и секунд через тридцать бухну на сковороду. И жарить буду по три минуты с каждой стороны, чтобы он получился с кровью, «медиум рэйр», даже молодой оборотень слопал бы его с восторгом…
В дверь позвонили.
Я вздохнул, выключил плиту и пошёл к двери, вытирая на ходу руки полотенцем. Глянул в глазок.
Пожилой мужчина и юная девица. Мужчине за полтинник, постарше меня будет, девице и двадцати нет. Мужчина немного обрюзгший, почти лысый, только над ушами какие-то жалкие пряди волос, но выглядит всё равно солидно. Вот только как-то смущённо держится. Девушка красивая, лицо тонкое, точёное, с мелкими светлыми кудряшками и яркими серёжками в ушках. И вся на эмоциях, едва сдерживается от возбуждения. Или это поток энергии от меня её штырит?
Я открыл дверь.
- Извините, Антон Сергеевич… - начал мужчина.
- Дневной Дозор! – выпалила девушка. Как ни странно, но она, пожалуй, в этой паре главная.
- Добрый вечер, - сказал я. – Заходите, будьте любезны.
Мужчина со вздохом посмотрел на порог. Что он там видел я не знаю, но вероятно, что-то очень устрашающее – для тех, кто входит не имея права и с дурными намерениями.
- По долгу службы… - пробормотал мужчина, входя.
Девушка прямо-таки перепорхнула в прихожую, тут же захлопнула за собой дверь, уставилась на меня – пиетета в её взгляде не было, а вот неприязнь была, да ещё какая!
- Выйти из Сумрака не могу, - сказал я. – Входить разучился. Но могу чаем угостить!
Девушка уставилась на мои руки. Демонстративно принюхалась. Оборотень, что ли? Или вампир?
- Кровь, - сказал я и девушка вздрогнула. – Стейк собирался жарить, когда вы позвонили. Стейком угощать не стану, он у меня один. Предложение чая остаётся в силе.
- Я Павел Кротов, Иной, пятый уровень. Это моя напарница, стажёр, Маша Гончаренко, четвёртый уровень.
А, теперь всё понятно. Старший тут Кротов, но Маша хоть и стажёр – сильнее его. Сложная ситуация, особенно для Тёмных.
- Очень приятно, Антон Городецкий, человек, - вежливо сказал я.
- Антон Сергеевич, мы знаем, кто вы, мы уведомили руководство Ночного и Дневного Дозоров… - начал мужчина.
Да что происходит?
- Это ваш? – требовательно воскликнула девушка протягивая ко мне руку.
В руке был перочинный нож. Хороший швейцарский нож, который мне когда-то подарила Светлана.
- Похож, - сказал я. – Секундочку…
Я даже залез в карман куртки, хотя уже понял, что нож мой. То ли выронил, то ли оставил на скамейке, нарезая сырок.
- Мой, спасибо, - я протянул руку, но нож Маша мне не вернула.
- Почему вы убили Антона Зуева? – спросила девушка.
Я посмотрел на нож. Потом на Павла Кротова. Потом на Машу Гончаренко.
Вздохнул и сказал:
- Я оборонялся. Он напал на меня и пытался укусить. Я всего лишь человек и вынужден был защищаться.
Маша торжествующе посмотрела на Кротова.
- Вы можете пройти и дождаться прибытия руководства, - сказал я. – Арестовать меня, как вы понимаете, у вас прав нет.
Я двинулся на кухню.
- Куда вы? – воскликнула Маша.
- Стейк жарить! Но вам я его не дам, - откликнулся я. – Если хотите чая, то разуйтесь, у меня только сегодня убирались, грязи нанесёте.
Я подошёл к плите. Постоял, глядя на сковороду с растёкшейся по блестящему металлу тонкой масляной плёнкой. Включил нагрев. Выждал двадцать секунд и опустил кровавый стейк на сковороду.
Гесер и Завулон сидели рядышком на кровати. Обычно я её не заправляю, но ради такого случая набросил покрывало. Гесер был одет по-домашнему, в растянутых мягких штанах и футболке с надписью «Я огурчик». Завулон был как всегда подтянут, в аккуратном, на заказ сшитом тёмном костюме и серой рубашке со щегольскими цветными отворотами. Гесер выглядел невозмутимым, а вот Завулон озирался с откровенным раздражением и брезгливостью.
Не нравились ему мои хоромы.
Тёмные дозорные стояли у окна. Кротов достал блокнот и делал в нём какие-то пометки, Маша просто хмуро слушала.
- Подошёл ко мне, когда я уходил из магазина, - рассказывал я. – Пиво там спёр… может для храбрости? Ну так для храбрости не пиво пить надо. Слово за слово… я его вспомнил. Оборотень. Когда-то я поймал его, ещё щенком, за нарушением Договора. Пожалел тогда…
- Я знаю, кем был убитый, - процедил Завулон. – Что дальше?
- Он винил меня в смерти девочки Гали, - сказал я. – Помните, Завулон? Вы её за что-то наказали, за какую-то шалость. И придали мне в качестве телохранителя во время миссии в Эдинбурге. Там девочка и погибла. Не по моей вине. Но тёзка мой, похоже, во всём винил меня. Он даже вообразил, что у меня с девочкой был роман, глупость несусветная, ей всего пятнадцать лет было. В общем – обвинял, накручивал себя, потом сказал, что укусит и стал обращаться.
- Ну так и дал бы укусить, - насмешливо сказал Завулон. – Ты же догадываешься, что бы случилось.
- Мне как-то не хотелось оставаться с порванным горлом. Я ударил оборотня перочинным ножом и побежал к дому. Он не преследовал, видимо понимал, что сработают защитные заклинания.
- Почему на тебе нет защиты? – спросил Гесер. – Я накладывал на тебя…
- И я накладывал, - мрачно сказал Завулон.
- Мыться я люблю, - признался я. – Порой по полчаса стою под душем, думаю. О жизни, о смерти. А текучая вода… сами знаете… день-другой и всё смыло.
- Эта чистоплотность до добра не доводит, - неожиданно резко воскликнул Завулон. – Все болезни от изнеженности, моемся, бережёмся, иммунитет ослабляем. Вот раньше, в старые добрые времена, мылись три раза в жизни – как родился, как женился и как помер.
- Последнее – лет примерно в тридцать-сорок, - любезно добавил я.
Завулон неприязненно посмотрел на меня. Я его расстраиваю. Всем. И тем, что стал когда-то Светлым, и тем, что перестал быть Иным. В меня было столько вложено, а результатов Завулон не добился.
- Глупо смывать защиту, которую ставили лучшие маги страны, - ворчливо сказал Гесер. Вздохнул: - Почему ты сразу не сообщил о происшествии?
- Так о чём тут сообщать? – я развёл руками. – Что я оборотня перочинным ножичком ткнул? Да в него из дробовика в упор пали – только почешется!
- Откуда ножик? – спросил Завулон.
- Света подарила пару лет назад.
- На нём пять заклинаний висит, - объяснил Гесер. – На развоплощение вампиров, на убийство оборотней, компенсация падения, защита разума и поисковый маячок.
- Шесть, - сказал Завулон.
Они с Гесером уставились друг на друга.
- Пять, - с вызовом сказал Гесер.
- Шесть, - ухмыльнулся Завулон.
Гесер протянул руку, Маша неохотно дала ему пластиковый пакет, в котором лежал злополучный нож.
- А, - сказал Гесер, близоруко прищурившись. – Но это мелочь.
- Но это – заклинание! - торжествующе сказал Завулон.
- Можно спросить какое? – не выдержал я.
- Удержание пружинки ножниц, - сказал Гесер. – Чтобы не отваливалась.
- Она действительно всегда отваливается! – оживился Кротов, глядя на пакет. – Какое интересное решение…
- «Венгер» покупать надо, - мрачно сказал Завулон. – Тогда и заклинания не потребуются.
Он встал, оправил свой короткий пиджачок и сказал:
- Ситуация понятна. Произошёл конфликт между Тёмным Иным шестого уровня, оборотнем Антоном Зуевым и бывшим Светлым Иным, ныне человеком Антоном Городецким. Конфликт произошёл на почве личной неприязни, зачинщиком выступил низший Иной Зуев. Защищаясь Городецкий нанёс удар перочинным ножиком, с нанесёнными на него рунами «Волчьей отравы», что вызвало быструю, хотя и мучительную смерть Зуева. Городецкий действовал в пределах самообороны, Дневной Дозор претензий не имеет.
- Но, шеф… - Маша сделала шаг вперёд. – Оборона с использованием незарегистрированного артефакта, согласно пункту девять параграфа восемь дуэльного уложения…
- Не имеет никакого отношения к данной ситуации, поскольку Городецкий – человек, - холодно сказал Завулон. – Люди, даже предназначенные лотерей в жертву низшим Иным, имеют право на оборону любыми способами. Это древнее и бесспорное правило.
Он ухмыльнулся и, понизив голос, добавил:
- Должны же у них быть хоть какие-то, пусть призрачные, шансы?
- Да, шеф… - Маша опустила голову.
Завулон ещё раз окинул взглядом моё жилище и с неожиданным сочувствием сказал:
- Антон, короткая жизнь ещё не означает, что надо уподобиться свинье и прожить её в хлеву. Я с удовольствием подарю тебе квартиру получше. И тоже с окнами на твой старый дом.
Ну надо же.
Дедушка и впрямь за меня переживает!
Я даже удержался от какой-нибудь язвительной реплики вслед Завулону.
Оба тёмных дозорных покинули мою квартиру вслед за своим шефом. Маша выглядела злой и проигравшей, очень уж ей хотелось доставить мне каких-нибудь неприятностей. А вот Павел Кротов глянул с симпатией и сочувствием, кивнул и даже почти решился руку протянуть на прощание, но потом посмотрел на Гесера и не стал.
Дверь за Тёмными захлопнулась и мы остались наедине с Гесером. Конечно, Тёмные могли бы вернуться через Сумрак, но только не при многослойной магической защите квартиры и не с Великим Иным на моей койке.
- Всё-таки Завулон балбес… - сварливо сказал Гесер.
- Он просто Тёмный и думает как Тёмный, - примирительно сказал я. – Для него история вполне убедительна.
- Завулон умеет думать как Тёмный, как Светлый и как серо-буро-малиновый в крапинку, - Гесер с кряхтением поднялся. – Если ты не против, Антон…
Я с удивлением наблюдал, как он достал из кармана своих мятых штанов курительную трубку.
Нет, меня удивило не то, что Пресветлый вдруг решил закурить. Он иногда баловался табаком. Меня смутило то, что в кармане места для трубки с длинным чубуком было маловато. К тому же она дымилась.
- Немножко против, - сказал я. – Мне тут ещё спать. А я нынче человек и немолодой. Мне здоровье надо беречь.
- Тебя не побеспокоит, - отмахнулся Гесер и неглубоко затянулся из трубки. Дым, действительно, исчезал в воздухе и никакого табачного запаха я не чувствовал. - Так что случилось на самом деле?
- Парень хотел мне помочь, - сказал я. – Предлагал укусить. Чтобы я стал оборотнем. Светлым.
Гесер посасывал трубку, глядя на меня. Потом сказал:
- Вот за что я люблю нашу молодёжь – это за доброту. А за что не люблю – так это за дурость. Ты ему объяснил, что сам Хена пробовал тебя обратить?
Я вспомнил, как огромный смилодон, в просторечии – «саблезубый тигр» подходит ко мне, рычит что-то, на его взгляд успокаивающее, и аккуратно прихватывает зубами плечо…
Как же ему было плохо. Куда хуже чем мне. Хена катался по каменному полу – всё это происходило в старинном особняке в Праге, где Инквизиция производила свои странные эксперименты, ревел, колотил и царапал морду лапами, пытался обратиться обратно в человека – и тут же перекидывался в зверя, блевал, отчаянно лизал пол, выл. Мне залечивала плечо суровая немолодая целительница, явно повидавшая всякого, но на Хену она поглядывала с истинным ужасом.
Потом Хена обернулся человеком и ушёл. Ничего не сказав.
Бедолагу Антона, скорее всего, укус бы убил.
- Дальше? – спросил Гесер.
- Я выпил глоток водки. Есть у меня такая привычка…
- Знаю.
- Парень выпил пива. Мы немного поговорили, я объяснил ему, что он мне не поможет и ушёл. Парень остался на остановке.
- Ты уверен, что уходя не вонзил ему нож в спину?
Я даже отвечать не стал, да Гесер и не ждал ответа. Он расхаживал с трубкой по комнате, став карикатурно похожим на товарища Сталина. Дымил напропалую и размышлял.
- Могу догадаться, почему ты ничего не сказал Тёмным, - решил Гесер. – Хвалю. Навык не теряешь. Но не могу понять, что это вообще было.
- Пытались меня подставить?
- Антон… - Гесер вздохнул. – Даже если ты убьёшь очередную ведьмочку Завулона прямо под старым развратником, он тебя отмажет. А не отмажет он, так отмажу я. Ты хоть понимаешь, как мы все тебе благодарны?
Я пожал плечами. Было уже поздно. В окнах дома напротив погас свет. Жена легла спать. А у Нади свет так и не зажигался.
- Надежда на дежурстве, - небрежно сказал Гесер. – Тренирую молодёжь, гоняю в ночное патрулирование.
- Даже Надю? – поразился я.
- Сила – это ещё не всё. К силе нужно иметь голову. Так, если тебя не подставляли… то…
- Хотели убить?
- Ну так и убили бы, - просто ответил Гесер. – Ты же у нас гордый. Ты часами стоишь под душем, обливаешься отваром из лимона, дягиля и базилика. На тебе ни одной защитной чары не осталось!
- Это душ-гель такой, - сказал я. – Растительный. Из натуральных трав.
Гесер негодующе посмотрел на меня.
- Французский! – зачем-то добавил я.
- Тебя не хотели убить. Тебя не хотели подставить. Убить хотели мальчика?
- Вряд ли, - сказал я.
- Вряд ли, - согласился Гесер. – Случайная шпана с оборотнем бы не справилась. Иной не стал бы связываться с чужим артефактом… да и вообще приближаться к твоему дому и твоему собеседнику. Ты всё-таки у нас знаменитость, герой и легенда, Антон!
- Загадка, - признал я. – Тоже не могу понять. Честно. И парень славный, вот что обидно.
- Он всё-таки оборотень, - пробормотал Гесер. – Нечего тут сантименты разводить… Тёмного только костёр исправит…
Он постоял, испуская клубы дыма будто паровоз. Спросил:
- Обновить тебе защиту?
- Да не надо, - сказал я. – Всё равно ведь смою… Гесер, у меня есть просьба.
- Говори, - кивнул Гесер.
- Возьми меня на работу.
Пресветлый не удивился. Кивнул:
- Я же давно тебе предлагал. Наш аналитический отдел нуждается в хорошем системщике.
- Гесер, я давно уже не программист, - сказал я. – Из меня системный администратор нынче никакой.
- Тогда… - Гесер нахмурился. Спрятал дымящуюся трубку в карман.
- Я хочу работать в оперативном отделе.
- Прекрасная идея, - сказал Гесер.
- Вот не надо острить, - сказал я. – И отвергать сразу не надо. Ты же сам сказал – Сила это ещё не всё. Нужна и голова. Она у меня есть. Это может звучать нелепо – оперативник без способностей Иного…
- Я не острю, - сказал Гесер. – Я давно уже ждал, когда ты это попросишь.
Осёкшись я посмотрел на Великого Светлого мага. И не нашёл ничего лучшего, чем спросить:
- А почему сам не предложил?
- Ты бы отказался. Ты должен был сам прийти к этой мысли.
Гесер подошёл к балконной двери, посмотрел на соседний дом. Спросил:
- С дочерью ты работать не захочешь, верно?
- Верно, - подтвердил я.
- Хорошо, найду тебе подходящего напарника. Завтра в восемь утра. И не опаздывай.
Шеф открыл дверь, вышел на балкон и притворил дверь за собой.
Я рванулся следом.
Разумеется Гесера на балконе уже не было. Там стоял только укутанный в полиэтилен велосипед со сдутыми шинами и пакет с пустыми бутылками.
Я пожал плечами и закрыл дверь. Можно подумать, будто я ожидал чего-то другого.
@темы: BookZ
-
-
14.06.2019 в 14:32-
-
14.06.2019 в 22:27