читать дальше
Попасть на базу оказалось до смешного просто.
Примыкающий к лётному полю угол аэродрома отделялся только двумя рядами забора из сетки-рабицы с колючей проволокой наверху.
По периметру базы через каждые несколько сотен метров стояли бетонные сторожевые башни. Однако в ту ночь лишь половина из них была активна.
Плюс дежурившие там солдаты из Британии и с острова Тонга довольно халатно исполняли свои обязанности (по ряду сообщений) и к тому же не располагали средствами ночного видения. Это при том, что местность была пересечённая, с многочисленными «мёртвыми зонами», которые вообще не просматривались.
В итоге никем не замеченные талибы подошли к забору, обычными кусачками прорезали в нём проходы, а затем и вовсе дошли до самого края лётного поля.
Там отряд разбился на три пятёрки, которые немедленно выдвинулись к своим целям.
Что на базе чужаки, стало понятно только в 22:00. Один за другим начали вспыхивать «харриеры» эскадрильи VMA-211 КМП США.
«Я увидел, как какие-то люди в форме подошли к стоянке. А это вообще кто такие? Затем один из них вскинул на плечо гранатомёт и выстрелом превратил самолёт в огненный шар. Срань господня, да это же враги!» — вспоминал один из американских лётчиков.
Уничтоженный «харриер»
На земле самолёты превратились из хищников в добычу.
«Каждый морпех — стрелок!»
Этот девиз Корпуса морской пехоты США подразумевает, что каждый боец (вне зависимости от того, чем он занимается: обслуживает самолёты, руководит полётами и т. д.) должен быть готовым к бою с винтовкой в руках. Вот теперь предстояло впервые за многие десятилетия проверить, насколько реальность соответствует лозунгу.
По уставу, если противник проникает на лётное поле, с ним должны воевать британцы из 51-й эскадрильи (особое подразделение британских ВВС по охране баз). Но они размещались в противоположном конце лагеря и им ещё предстояло проснуться, собраться и добраться. Так что обороняться в пешем строю пришлось американским лётчикам, авиамеханикам и прочим специалистам.
Они довольно быстро сориентировались в обстановке и начали отстреливаться, создавая импровизированные узлы обороны в ангарах, ремонтных мастерских, офисных и жилых помещениях.
Люди, привыкшие нажимать на клавиши или работать с техникой, отчаянно строили баррикады из офисных шкафов, оборудования для обслуживания самолётов и ящиков с инструментами и запчастями.
А затем палили из всего, что было под рукой. Благодаря этому американцам удалось не только спастись, но и сковать действия талибов, которые оказались втянуты в многочисленные перестрелки.
Тем не менее боевики уничтожили ещё и один военно-транспортный самолёт — C-130. Выстрелом из гранатомёта в гигантский огненный гриб они превратили заправочный узел вместе с запасами керосина. После чего заняли здание криолаборатории, где для нужд базы производились жидкий кислород и азот.
В оперативном центре, в километрах от места боя, царила неразбериха. В первые десять минут там думали, что имеют дело с мощным обстрелом из миномётов или ракет «Град». Но когда посыпались путанные сообщения о наземных боях, то вовсе растерялись: непонятно было ни сколько талибов, ни где именно они находятся. Пикантности ситуации добавляло то, что за безопасность лётного поля отвечали британцы, а воевали американцы.
По словам американских офицеров, присутствовавших на командном пункте в ту ночь, в первый час англичане были больше озабочены безопасностью находившего на базе принца Гарри.
Ситуация выглядела сложной даже с воздуха. Американским пилотам — прямо под обстрелом, под прикрытием огня собственных механиков — удалось поднять в воздух две «кобры» и один штурмовой «Хьюи». Приборы ночного видения мало помогали в оценке ситуации: их засвечивали многочисленные пожары на земле. А по мере того, как на лётное поле прибывали всё новые силы — британцы, бойцы ЧВК и соотечественники-американцы — из-за проблем со связью и координацией хаос только нарастал. К тому же сработал трюк боевиков с формой: в ночной суматохе было не разобрать, кто есть кто.
Пилоты «кобр» держали связь с оперативным центром. Чтобы получить целеуказание, они пошли на хитрость. Лётчики попросили передать бойцам на земле, чтобы те в следующую минуту открыли максимальный огонь в сторону, где, по их мнению, скрываются талибы. Большинство «проголосовало огнём» за криолабораторию, и «кобры», жужжа электроприводами пушек, пошли на боевой заход.
Экипаж «Хьюи» смог установить связь с собственными механиками. Те как раз зажали группу афганцев между зданиями, но не имели возможности уничтожить их. Вертолётчикам пришлось филигранно наносить удар по цели шириной в метр между двумя хлипкими зданиями, чтобы не задеть своих.
Мало-помалу боевиков отловили подошедшие подкрепления. Четырнадцать из них были убиты, одного взяли в плен.
И тут считать мы стали раны
Утром удалось установить размеры собственных потерь. Шесть «харриеров» и один С-130 превратились в груды оплавленного металла. Ещё два «харриера» получили серьёзные повреждения и в итоге были списаны.
Таких единовременных потерь американская авиация не знала со времён Вьетнамской войны. Криолаборатория и заправочный комплекс были полностью уничтожены. Общий урон составил около 250 миллионов долларов.
Погибли двое американцев: командир эскадрильи «харриеров» подполковник Рэйбл, пытавшийся пробиться на стоянку самолётов, и один из механиков его эскадрильи. Ещё 17 военнослужащих были ранены.
Виновными назначили двух американских генералов морской пехоты, которые сократили число патрулей и тем самым не обеспечили в должной мере безопасность периметра базы (насчитывающего многие десятки километров). Их тихо отправили на пенсию. А британцы сделали вид, что они ни при чём.
Отряд боевиков провёл впечатляющую и дерзкую атаку, принёсшую несомненный успех. Они прекрасно знали все слабые места неприступного «Бастиона» и ещё раз доказали: самое сильное укрепление можно взломать хитростью.Кирилл Копылов